Яков Бранд
«Фотография — это хорошо. Хорошо для души, для глаз, даже для тела…»

Яков Бениаминович Бранд — известный кардиохирург, доктор медицинских наук, профессор, заведующий отделением неотложной коронарной хирургии в Институте скорой помощи им. Н.В. Склифосовского, бессменный ведущий популярной телепередачи «Без рецепта» на НТВ. Фотография — одно из основных увлечений нашего гостя.

Яков Бранд: «Фотография — это хорошо. Хорошо для души, для глаз, даже для тела...».

Вы родились в семье медиков. Кто повлиял на ваши занятия фотографией?

— Мой покойный отец всю жизнь увлекался фотографией. У него был фотоаппарат ФЭД («Феликс Эдмундович Дзержинский») сделанный по образцу немецкой камеры Leica. И он приучил меня к фотографической магии. Она была совсем другая, не такая, как сейчас. Надо было в темноте заряжать пленку в кассету, потом наматывать ее на спираль в бачок, так, чтобы она не слиплась. Потом процесс проявки надо было остановить, использовать фиксаж, затем пленку надо было промыть и высушить. И только тогда можно было переходить к процессу печати — закрыться в ванной, завесить дверь одеялом; красный фонарь, увеличитель, опять проявитель, опять закрепитель... В общем, интересно. Во всем этом была таинственность, она меня, мальчика, очень сильно привлекала.

— Первый фотоаппарат подарил отец?

— Да. Он давал мне изредка свой ФЭД, а потом подарил «Смену». Чуть позже был «Зоркий», потом еще что-то...

— То есть вы с детства постоянно занимаетесь фотографией?

— Нет, после тех первых опытов был большой перерыв. Даже не знаю, с чем он был связан. Возможно, просто надоело заряжать пленку и вообще заниматься этим процессом. Позже появилась цветная фотография, и стало совсем неинтересно. Ты снимаешь, отдаешь в проявку и печать, тебе выдают конверт с готовыми фотографиями... Мне такая последовательность казалась скучной. Но потом снова стал снимать. Даже не знаю почему. Наверное, в связи с путешествиями. Я и моя команда много ездили на машинах, видели много интересного, хотелось все это сохранить. Я пытался снимать видео, но быстро понял, что фотография производит более сильное впечатление.

— Значит, в основном вы снимаете в путешествиях?

— Нет, я снимаю везде. У меня фотоаппарат всегда с собой. Одна мыльница, Casio, в портфеле, другая, Canon, в машине.

— А почему не пользуетесь какой-то более продвинутой техникой?

— Так ее в портфель не положишь. Я беру с собой камеры на всякий случай: вдруг что-то интересное попадется? Я очень редко выезжаю куда-то, чтобы просто пофотографировать.

— На вашей выставке я видел множество работ совершенно разной тематики...

— У меня нет определенной тематики.

— То есть вы снимаете абсолютно во всех жанрах?

— Понимаете, какой-то определенный жанр может быть у профессионального фотографа. Но я-то не профессионал, поэтому мои снимки нельзя отнести к каким-то определенным жанрам. Я просто снимаю то, что мне интересно — скажем, листик или цветок... Одна из моих любимых фотографий — ноги, мужские и женские. Вот как-то так они стоят, что говорят о многом. Еще люблю снимок, на котором ребенка кормят с ложки; возможно, вы видели его в альбоме. Так что снимаю я все, что меня заинтересует. Какого-то специального ракурса не ищу и особого вдохновения не жду.

— У вас было очень много разных серий. Как приходит идея снять ту или иную серию?

— С серией про кота все просто — у меня дома живет кот, которого я очень люблю. Вот я его периодически и снимаю. Очень люблю снимать дождь. Иногда получаются весьма интересные фотографии, а иногда ничего не получается.

— Вы коллекционируете быков. Есть ли у вас фотографии этих животных?

— Да, я их собираю, но фотографий нет. Два моих приятеля, профессиональные фотографы, много раз предлагали снять мою коллекцию и сделать какой-нибудь смешной календарь, например. А про фотосъемку быков, я как-то не думал. Может быть, в будущем...

— На работе снимаете? Может быть, коллег?

— Я крайне редко снимаю именно коллег. Людей вообще на моих фотографиях много, я люблю делать портреты. А что за портрет в маске? Глаз толком не видно, ничего не видно. Вы даже не поймете, кто это.

— Один фотограф-портретист сказал, что в портрете главное — глаза и душа. Причем глаза не обязательно должны быть открыты

. — Ну, не знаю. Я прихожу в операционную оперировать, а не фотографировать. Эти действия не могут быть совмещены. Если нужно зафиксировать что-то интересное в операционном зале, то я приглашаю человека с фотоаппаратом, и он снимает.

— Значит, вы сторонник того, что каждый должен заниматься своим делом и быть в нем профессионалом?

— Однозначно. Поэтому и говорю: я не профессиональный фотограф, и, по-видимому, им уже не буду. Это просто одно из моих хобби.

— А какие еще есть хобби?

— Быки, охота. Петь люблю.

— Не заменил ли фотоаппарат охоту?

— Только в некоторой степени. Все-таки охота — это больший азарт, а я человек азартный. Фотоохотой я не занимаюсь, либо охота, либо фото.

— Как родилась идея вашего однодневного благотворительного проекта?

— Я, как человек не очень скромный, люблю показывать свои удачные фотографии друзьям. В последнее время все чаще стал слышать от них, что пора, мол, и выставку устраивать, вон сколько работ скопилось! Мне было смешно, никак не мог отнестись к таким словам серьезно. Но однажды я разговаривал с Фаиной Захаровой, президентом фонда «Линия Жизни», и она тоже затронула эту тему. Вот тогда я и предложил сделать благотворительную выставку. Ее пришлось долго и тщательно готовить, но благодаря Льву Грановскому, Коле Канавину, Свете Воробьевой, компании Кодак и многим другим все получилось. Однако, далось непросто: оказывается, мало было просто отдать свои фотографии. Не тут-то было! Их нужно было редактировать, выбирать, потому что снимков оказывалось то слишком много, то слишком мало. Проект удался. И самое главное, что денег удалось собрать больше, чем было запланировано. Поэтому мы пролечим не семь детей, как собирались, а восемь. Я доволен.

— Можно сказать, что ваше увлечение помогло спасти жизни детей?

— Ну, если говорить высоким стилем, чего я очень не люблю, то да. Ира Меглинская, тоже приложившая руку к этому проекту и отдавшая под него свою галерею, сказала, что она никогда не видела, чтобы работы раскупали так ­быстро. А что же вы хотели, ответил я, это же мои гениальные творения! (смеется). Слава богу, что все получилось. Огромное спасибо моим друзьям и не только друзьям, которые прониклись идеей и помогли осуществить этот проект независимо от качества моих фотографий.

— Вы кажетесь слишком самокритичным. Часто автору сложно оценивать свои фотографии объективно.

— Нет, не сказал бы. Например, у меня есть любимые фотографии, совершенно ужасные в смысле ­качества. Но я их люблю, и все тут. Хотя знаю, что их крупнее, чем 20 на 30 напечатать нельзя. А мне, ­может быть, хочется сделать отпечаток два на три метра! Но качество не позволяет, что поделаешь. Так что я вполне объективно отношусь к своим снимкам. — Поэтому некоторые фотографы используют пленочные камеры, ту же самую «лейку», например. — Это сложный вопрос. Некоторые мои друзья-профессионалы до сих пор снимают на пластины. Причем считают, что качество получается лучше. Я имею в виду не стеклянные пластины, а широкопленочные, крупноформатные камеры. Я видел результат — спорить трудно. — Всегда есть противоположные точки зрения. Например, ­существуют люди, которые снимают на пленку и говорят, что только в пленке может сохраниться душа. — Не думаю. Я считаю, что душа сохраняется в отношении к тому, что ты снимаешь. Я всегда говорил, что если взять стакан и попросить сотню фотографов снять его одинаковым фотоаппаратом, то у одного получится шедевр, а у остальных ничего толкового не выйдет.

— По крайней мере, у всех будут разные фотографии. Это факт.

— А стакан-то будет один. У меня даже была мысль сделать такой конкурс. Не обязательно со стаканом, но именно в таком формате. Причем все будут фотографировать с одного расстояния, не меняя ракурс.

— Жесткие условия.

— Одно дело, если ты снимаешь макро, а другое — телевиком. ­Понятно, что это будут разные стаканы. А вот попробуй с трех метров, с одинаковым для всех объективом снять. Можно светом играть, можно еще что-то придумать. Например, во время соревнований по стрельбе все стреляют с 25 метров практически одинаковым оружием, патронами, но одни выбивают десятку, а другие ничем не примечательны. Вот и все. Все зависит от того, что ты хочешь своей фотографией сказать или что ты чувствуешь, когда снимаешь.

— Чем лично для вас является фотография? Вы заговорили о чувствах — что чувствуете вы сами?

— Я говорил, почему фотография нравится мне больше, чем ­видео — оно навязывает тебе какую-то свою историю... Вот ты берешь фотографию, а на ней ­изображен жучок какой-нибудь. Да этих жучков-паучков в Интернете миллионы! Но у тебя сразу срабатывает ­ассоциативная связь. Ты вспоминаешь, где ты этого жучка снимал, какая была погода, поругался ты в тот день со своей любимой девушкой или, напротив, у вас все было идеально после чудесной ночи. Поэтому я не понимаю, в чем прелесть абстрактной картины. Наверно, у меня плохо развита какая-то часть мозга. Но я очень люблю снимать свет — вы, наверное, обратили внимание, у меня есть такие работы. Они вызывают у меня определенные ассоциации, эмоции... пожалуй, даже больше эмоции, чем ассоциации. Ведь это движение, замершее движение. Человек смотрит на любую картинку, и у него ­сразу начинают возникать ассоциации, фотография перестает быть чужой, возникает контакт. Хотя бывают совершенно бездушные снимки — если вы посмотрите фотографии со съездов ЦК КПСС, то поймете, о чем я говорю. Они ужасно официальные и не вызывают никакого интереса. Зато если возникла хоть малейшая эмоция — да просто правитель страны нос почесал! — то моментально возникает интерес. Я считаю, что смысл фотографии заключается в этом замершем мгновении, которое пробуждает ассоциации.

— Планируете ли вы делать выставки в будущем?

— Пока не знаю. Благотворительные, конечно, хотелось бы проводить, но у меня пока ­недостаточно работ. Может быть, я сподвигну своих товарищей, которые снимают гораздо лучше меня и объездили гораздо больше стран, поддержать какой-нибудь подобный проект.

— А много ли медиков увлекается фотографией?

— Много. — Почему? — Трудно сказать. Я никогда не задумывался над этим вопросом. Любая часть социума — армия, милиция, врачи, МЧС, чиновники — это срез общества, в котором мы живем. Думаю, количество фотолюбителей везде примерно одинаковое. Сотни тысяч людей выкладывают свои фотографии в Интернет. Значит, у них есть ­потребность, чтобы кто-то увидел их работы, оценил, обсудил. Люди даже крадут фотографии друг у друга. У меня тоже парочку украли, одно время я их выкладывал.

— Как часто вы посещаете фотовыставки?

— Редко. — За творчеством каких фотографов вы наблюдаете? — За творчеством Грановского, конечно. Еще мне очень нравится, как работают некоторые мои друзья-профессионалы, например, Евгений и Владимир Германы.

— Продолжите фразу: фотография — это...

— Фотография — это хорошо. Хорошо для души, для глаз, даже для тела, если ты гуляешь где-то на природе. И еще хорошо для поддержания внутреннего баланса, спокойствия. Потому что ты пытаешься соединиться с окружающим миром. Так или иначе.

Беседовал Владимир Повшенко

Яков Бранд: «Фотография — это хорошо. Хорошо для души, для глаз, даже для тела...».

___________________________

Читайте также:

Сергей Милицкий. Хрупкая гармония равновесия. Мы рады представить вам неоднократного участника и победителя всевозможных выставок и конкурсов.