Андрей Троицкий:
«Фотографии нет, пока она не напечатана»

Андрей Троицкий — призёр фотофестиваля в Токио, обладатель первого места на конкурсе Monovision Photography Awards в Лондоне, ученик фотографа и теоретика фотографии Александра Лапина, кинорежиссер. Выставка его работ пройдёт в Галерее Классической Фотографии с 7 апреля по 9 мая 2021 года. Зрители будет представлено 27 отпечатков в стиле сюрреалистической фотографии.

В канун выставки «Пространство — Превращения» мы публикуем интервью с её автором — Андреем Троицким.

Расскажите, пожалуйста, о чём ваша выставка?

Знаете, если резюмировать, то этот проект — он работает с темой памяти и времени. Он в общем-то пытается выразить при помощи визуального языка эти важнейшие для человека темы — так бы я сам сформулировал, и, на мой взгляд, наиболее важная вещь для любого человека — это попытка понять, что такое жизнь и что такое смерть. Вроде бы на уровне языка кажется, что мы знаем эти явления, но это только на уровне слов, как только мы пытаемся понять их, мы видим, что слова вообще ничего не объясняют. В самом деле, это же фундаментальный человеческий вопрос — а что значит жить, что значит жизнь, смерть? Это вообще как? Это с кем происходит?

Со мной, с вами, с конкретным человеком?

Дело в том, что никакие научные описания не устроят нас, по той простой причине, что научный и вообще рациональный взгляд смотрит на это как на отстраненный объект, а ведь это мы и есть. Так не получается, например, ответив рационально на вопрос что это значит «я живу» и что значит время в нашей жизни, мы остаемся с тем же самым вопросом, что и в начале. Вот эта тема — памяти и времени — она, очень давно меня стала занимать, может быть, потому что память вообще-то дает нам возможность понять себя во времени. И в какой-то момент я понял, что эти важнейшие для меня вещи я могу выразить только образным языком. А для меня было очень важно — выразить свое понимание.

Почему есть необходимость рефлексировать в пространстве галереи? Не достаточно ли было просто выложить работы в Интернете?

Вы знаете, вот люди, у которых я учился, они говорили, что фотография она еще не существует, пока она не напечатана, и под «напечатана» они имели в виду не контрольные отпечатки, а работы, которые существуют в пространстве — их можно поместить на стену, они могут стать частью пространства.

Наверное, есть и дриугие причины?

Конечно, тут дело не в бумаге, и не в большом формате. Я довольно давно столкнулся с такой особенностью или проблемой — можно по-разному это называть — ты смотришь на проделанную работу, на снятые кадры, и многие из них кажутся тебе интересными, заслуживающими внимания, но потом, если ты их печатаешь в большом размере их значительность как-то резко уменьшается, они вообще могут вдруг обнаружить свою полную несостоятельность — и только редкие снимки сохраняют свое значение. Так происходит потому, что изображение начинает существовать в пространстве, начинает соотноситься с ним. Надо в общем-то иметь довольно опытный и творческий глаз, чтобы понять на уровне маленькой картинки на мониторе, имеет ли она какую-то ценность, есть в ней что-то интересное с точки зрения выразительности образа. Это на самом деле очень неочевидные вещи. Вот поэтому фотографии, помещенные в пространство галереи, на стену, они по-другому живут, и зритель он то же по-другому их воспринимает — они существуют как бы с ним вместе. А если мы хотим нечто выразить своими фотографиями, нечто рассказать, то это в определенном смысле смещение регистра восприятия становится очень важным. Вот, например, в этом проекте финальная серия сложилась очень не сразу — уже отобранные фотографии я сначала печатал маленьким размером, потом средним — и на этом этапе несколько работ я исключил из серии, потому что они не выдержали вот это испытание реальным пространством.

Сложно ли самостоятельно организовать выставку? Как вы пришли к её концепции?

Организовать выставку — это как съесть пуд соли — есть такая пословица. По крайней мере так происходит в начале. Это довольно нервное дело, потом, конечно, начинаешь, как-то спокойнее относиться. Но у меня до недавнего времени вообще не было опыта в проведении выставок. Вот эта экспозиция, она вторая, до этого мы с куратором Олегом Арнаутовым в конце прошлого года делали первую выставку этого проекта — закрытую, только для друзей и только один день, в очень небольшом пространстве, и это было тогда просто как проверка, репетиция. Концепция проекта, конечно, не одно и то же, что выставка. Экспозиция — это организация пространства, превращение его в нечто говорящее, его надо наделить каким-то качествами, которые в какой-то степени тоже начали бы рассказывать зрителю что-то, как и образы, и на самом деле не всегда это возможно, потому что, как правило, в галерее пространство уже как-то выстроено, обладает какими-то свойствами — вот почему, например, галереи, работающие с современным искусством, делают свои интерьеры по возможности максимально нейтральными.

На что вы сделали ставку?

Концепция нашей выставки основана на теме памяти — это, во-первых, определенная последовательность работ, потому что через это происходит рассказ, зритель как бы перемещается, путешествует в пространстве воспоминания и все работы между собой определенным образом связаны — это относится к визуальным рифмам между изображениями. Во-вторых, это тексты, которые сопровождают фотографии. Мы некоторое время никак не могли понять, как разместить тексты — вы знаете, что к каждой работе есть короткая история, которая рассказывает о событиях во времени, тогда как фотография создает образ этого события, но не иллюстрирует его. Мы находили и затем отвергали несколько решений — разместить тексты в маленьких рамках, сделать увеличенные копии и повесить рядом и т.д., потому что все они казались нарочитыми. И потом вдруг мы пришли к решению, что тексты вообще как бы не должны иметь материального носителя — это же память, она существует где-то внутри нас. Ну, в общем вы это увидите на выставке, как именно мы с этим справились.

Да, эти тексты, они занимают важное место, но все же, не думаете ли вы, что этот смысловой блок помешает зрителям воспринимать созданные вами образы?

Понимаете, это не просто комментарии к снимкам. Это рассказ о событиях во времени. Это очень важные вещи, и это не для того, чтобы лучше понять изображение — они работают вместе и параллельно. Ведь эти истории они не объясняют того, что изображено на фотографии, они про то, что имело длительность, было «до», оно про цепочку событий. Образ же он статичен, и он представляет собой мгновенное понимание сути этих событий, но если вы не знаете контекста, того, что происходило, некоторого объема, то вот это свойство статичного образа — выражать, являть собой мгновенное понимание — оно ослабевает.

То есть эти тексты самостоятельны?

Понимаете, представьте себе, что вы выходите утром в сад, только встало солнце, запели птицы, роса на траве — и вы в полном удивлении, восторге, но при этом вы не помните себя, т.е., не помните, что вчера вы тоже выходили в этот же сад и вчера была другая погода, стоял туман послед дождя и это тоже было удивительно и красиво, но по-другому. Красота сада не отменяется тем, что вы не помните вчерашний день и себя, но вы не можете в полной мере столкнуться с явлением времени, а это очень важно. Эти истории, тексты, которые их представляют, они так работают, а сила образа заключается в другом — это нечто, что изъято из времени, остановлено, потому что наше понимание, вот эта вспышка в сознании, когда мы вдруг можем удивиться и воскликнуть: «Так вот что все это значило!» — это тоже нечто, где течение времени остановлено.

Иначе говоря, общий посыл выставки такой, что актуальными становятся методы, использованные 100 лет назад, ведь именно тогда «остановленное мгновение» воспринималось как нечто удивительное?

Ну, это продолжает оставаться главным свойством фотографии. Мы, конечно, уже в наше время избалованны, нас уже не удовлетворяет просто статичная фотография — появляются форматы изображения, совмещающие фотографию и движение, например, live-photo. Но это, на мой взгляд, скорее нивелирует вот этот важнейший инструмент фотографии. Вообще это на самом деле большой разговор. Многие, возможно, думают, что движущийся образ, кинематограф, имеет какое-то преимущество перед статичной фотографией. На самом деле, никакого преимущества здесь нет у видеоизображения, это совершенно разные вещи. Кинематограф способен запечатлеть само течение времени — это самое сильное его свойство, но фотография, останавливая время, может нечто иное — создать образ понимания, нашего понимания явлений, жизни, себя. Речь идет не о рациональном понимании, вообще изображение в смысле месседжа, высказывания работает совершенно по-другому нежели дискурс, текст, что позволяет говорить об особом визуальном языке, существующем по своим законам. И этот язык — это прежде всего язык подсознания, это если можно так сказать, «интуитивная речь».

Кто ваш любимый фотограф и почему?

Есть несколько авторов, которых я очень ценю и люблю их работы. Например, в свое время во мне породили очень большой резонанс работы Джерри Уэлсмана. Помню, что подростком случайно я увидел в одном журнале три фотографии Уэлсмана. Я ничего подобного не видел тогда — это были три маленьких изображения, почти размером с превью, и я помню, что у меня просто открылись от удивления глаза — я подумал: «Так значит, так можно?». Мне показалось тогда, что я мгновенно понял эти снимки, ничего не нужно было объяснять, они говорили, являли собой нечто, что было мне очень знакомо, где-то внутри, я это уже знал — я знал, что мир имеет оборотную скрытую сторону, и что, стало быть, можно сфотографировать нечто, что является невидимым, что находится в нашем сознании, в наших чувствах.

Кого ещё вы могли бы выделить?

Себастьян Сальгадо. На португальском его имя звучит на самом деле по другому — Себастио Сальгаду — но мы привыкли называть его так. Его работы фантастические, оставаясь в рамках документальной фотографии, он делает совершенно мифологические фотографии, потому что они становятся взглядом универсальным, визионерским. Возьмите, например, его альбом Серра Пелада о бразильском золотом руднике. Или вот еще имя: Сара Мун — это совершенно другой художник, она работает по большей части в сфере фэшн, но ее снимки совершенно не об этом. Ей удается через фотографии выразить чувства, тоже нечто скрытое и тонкое.

Для кого ваша выставка?

Мне трудно что-либо сказать о зрителе, это в рекламе существует такой термин «целевая аудитория». У меня нет никакой целевой аудитории, я могу сказать только, что эта выставка для людей, для которых важны чувства, которые чутко относятся к жизни, для которых важно, что их окружает, которые смотрят на жизнь не механически, как на процесс приобретения или течения времени, а которые хотят удивляться, хотят понять себя, свою жизнь, этот мир. И совершенно не важно, увлекаются ли они фотографией или вообще визуальным искусством, насмотрены ли они или нет.