Марк Назаров: «Фотография — вирус,
от которого не хочется лечиться»

Марк Назаров — фотограф-портретист. В этом году его фотография стала одной из лучших на конкурсе 35AWARDS. В интервью «Российскому фото» Марк рассказал о своем пути к профессиональной фотографии, о разнице между эмоциональным и психологическим портретом и о проекте «Мамы».

— Марк, расскажите, как вы стали фотографом?

— У меня получился довольно витиеватый и долгий путь в фотографию. В детстве — художественная школа и большая мечта быть живописцем. В Архитектурном университете — страстное увлечение рисунком и графикой. Когда сокурсники с энтузиазмом чертили планы и перспективы, я этими же рапидографами рисовал портреты — как с натуры, так и воображаемые. Придумывал образы, разные техники изображения. Даже сны черно-белые снились... После получения диплома решил, что с меня хватит этой «застывшей музыки в камне». И «слух» подводил, и хотелось большей «движухи» в работе. Ее я в полной мере получил, устроившись криейт-дизайнером в рекламное бюро. Мы создавали рекламную полиграфию для улиц. Было много фотосъемок и разных моделей, как профессиональных, из агентств, так и непрофессиональных, «с улицы». С нами работали фотографы, снимающие слайды на пленочные фотоаппараты. Съемка, проявка, сканирование на барабанном сканере. Иногда, обрабатывая фотографии, я думал, что в кадрах недостаточно динамики, эмоций — из модели можно было выжать гораздо больше. Поделившись однажды этой мыслью на съемочной площадке, получил резонный ответ: «Бери и снимай сам!» На эмоциях снял... В основном это были среднеформатные камеры Mamiya Pro, «Киев-60» с биометаром 80/2.8, который, к слову, до сих пор в хорошем состоянии. Через переходник снимаю им на Canon 5 M3.

Чуть позже пришла и цифра. Это был 2-мегапиксельный компакт Sony 505. С ним я снимал для себя, с ним открыл мир фотографии. Фотографии, которые можно получать быстро, если не нравится, переделывать, менять композицию, схемы освещения и, самое главное, быстро учиться.

Через пять лет я стал финалистом конкурса, проводимого компанией Canon, мои работы экспонировались в Санкт-Петербургском выставочном зале «Манеж». Еще через год в очень престижном тогда журнале Foto&video вышла статья обо мне с моими работами. Безусловно, это хороший стимул продолжать двигаться в выбранном направлении, но даже если бы в начале карьеры этого не произошло, я продолжал бы заниматься фотографией все равно. Фотография — вирус, от которого не хочется лечиться. (Улыбается.)

— Почему вы выбрали для себя жанр портретной фотографии?

— Никакой другой жанр мне не дает такого эмоционального отклика, как портрет. Мне нравится общаться с разными людьми, нравится на них смотреть, слушать, разгадывать их состояния. Пытаться, если необходимо, повлиять на это состояние. Каждый человек — вселенная, разве может она перестать быть притягательной, разве можно ее изучить до конца?

— Как был сделан снимок «Портрет Николая»? Кто на нем изображен?

— Я много снимаю людей известных, состоявшихся. Слышал такое мнение, что, снимая селебрити, фотограф хочет приобщиться, погреться в лучах их славы... Может быть, отчасти так и есть, но для меня очень важно, что стоит за человеком! Какой путь он прошел, что сделал. Каким эмоциональным и творческим потенциалом обладает. Насколько богат его внутренний мир. Как черным по белому эта информация отмечается на лице, во взгляде, в фактуре. Для меня очень важны и форма, и содержание! Да и интересный собеседник на фотосъемке — это всегда приятно. (Улыбается.) Николай Сычев — санкт-петербургский художник Музея нонконформистского искусства в Арт-центре «Пушкинская-10». С длинными седыми волосами, седой бородой и в своих кругленьких очочках он напоминает мне Санта-Клауса. Мы встретились спонтанно, всего на час в студии, на следующий день после открытия его персональной выставки. Половину времени проговорили о походах, об авторской технике, о детях. И это настроение определило постановку света и пластический рисунок. В оставшиеся полчаса я сделал всего лишь несколько кадров. Позже эта работа стала финалистом III биеннале современной фотографии и была включена в коллекцию фотонаследия Русского музея (Санкт-Петербург).

— Что значит «психологический портрет»? А «эмоциональный»?

— Эмоцию в портрете показать легко, сложнее — эмоцию естественную, когда, скажем, улыбаясь, модель «работает» всеми мимическими мышцами. При формальной улыбке «отсутствуют» глаза, это несоответствие сразу заметно, и возникает недоверие. Очень часто такие портреты я вижу в предвыборной агитации кандидатов. Когда же человек улыбается искренне или смеется, глаза смеются в первую очередь. Как этого добиться? Только общаясь. Много общаясь. Вспомнить смешную историю или анекдот. В течение пяти минут можно получить сносный эмоциональный кадр. Или в течение минуты. Например, плач (Джил Гринберг, серия с плачущими детьми — дали конфету, отобрали конфету). Эмоция есть? Есть! Это поверхностный внешний эффект — «синдром рекламного лица». В эмоциональной фотографии вектор движения направлен от фотографа на модель, в психологическом портрете — наоборот. Готовясь к подобной съемке, я стараюсь как можно больше узнать о человеке из интервью, из социальных сетей, сейчас это несложно. Оставаясь с моделью один на один, вступаю в диалог. Задаю вопросы, которые способны максимально раскрыть человека. Снять зажимы и барьеры. Показать внутренний мир. Вижу, как человек меняется. Каким пластичным становится. Каким откровенным и выразительным! Это ни с чем не сравнимое ощущение!

— В вашем портфолио есть проект «Мамы». Это серия портретов матерей неизлечимо больных детей. Как родилась идея проекта?

— Ко мне обратились представители благотворительного фонда с предложением сделать портреты мам неизлечимо больных детей, находящихся под их патронажем. Я начал изучать эту тему, читать истории болезней детей и от первоначальной идеи сделать «милые» портреты для повышения самооценки наотрез отказался. Это не просто модели, это герои, преодолевающие в нашей стране катастрофические трудности и морального, и физического плана. Тема требовала иной трактовки, иного масштаба. Она должна была рассказать о силе и слабости, о любви и ненависти, о вере и надежде. Это должна быть не просто фотосессия, это должен быть большой мультимедийный проект для выставочных залов. Я начал собирать команду, в которую вошли психолог, визаж-стилист, литературные редакторы, специалисты по монтажу звука и видео. Съемки проводились по субботам, за один съемочный день не более двух-трех участников. В формате интервью. С вопросами, подготовленными психологом в индивидуальном порядке. С ответами, которые заставляют пересмотреть многие приоритеты в жизни человека, не касающегося этих проблем. Я не мог ограничивать их по времени, ведь каждый говорил о своем, о наболевшем... Более тяжелых съемок у меня еще не было, я возвращался домой полностью опустошенным.

Проект получился. Он стартовал в Великом Новгороде, где проводились съемки, собрал большое количество зрителей. В Центре современного искусства срок экспозиции пришлось увеличить вдвое. В Москве проект экспонировался в центральном выставочном зале «Манеж» в рамках фестиваля «Добрые люди».

— Какое, на ваш взгляд, самое главное качество для фотографа-портретиста?

— Искренне интересоваться людьми, любить их.

Сайт Марка Назарова: marknazaroff.com