Автопортреты фотографов:
особый жанр

Психологически неудовлетворенная личность старается сфотографировать каждый приметный момент своей жизни. Это вызвано привычкой потреблять развлечения в таком же объеме, как и повседневную работу, пишет Сьюзен Сонтаг в эссе «О фотографии». Утверждение писательницы дает ключ к пониманию популярности селфи. А что побуждает профессионалов к запечатлению себя на пленке?

Клод Каон

«Индивидуализм? Нарциссизм? Конечно. Это моя самая сильная склонность и единственное, чему я осознанно предана».

Она категорически отказывалась называть себя фотографом. И художником-сюрреалистом. И женщиной. Каон — это собрание личностей, которые она периодически меняла, как маски. Бритая голова, карикатурные гантели, клоунский грим, кокетливые ужимки, выгравированный профиль , две головы на одном теле. Каон бросается из крайности в крайность, провозглашая торжество неопределенности.

Она выходила за рамки жанра, культуры, времени, пространства. Отвергая ключевое понятие «Я» на автопортретах, Каон превращала процесс съемки в эксперимент и пыталась создать новую реальность без ощутимых границ, которые обычно возникают при рациональном восприятии действительности.

Тело художницы склеивает землю и ручей, в то время как пасмурное небо отражается в водном потоке. Рамки стерты, предметы окружающего мира слились.

Арно Минккинен

«Художники, которые думают, будто держат все под контролем, на самом деле контролируют только то, что могут предвидеть. Художники, которые позволяют внешним силам вмешиваться в работу, подобны каноэ в речном потоке. Здесь скалы. Если вы боритесь с ними, вы сгоняете бабочку с лепестка. Если текущее завладеет вами, вы начинаете плавно скользить по волнам окружающего мира. Это редкий дар».

Финский фотограф один из немногих занимался практически исключительно автопортретами. Художник отказывался от ассистентов и моделей. Он видел искренность снимка в непосредственном слиянии автора с окружающей средой, будь то Большой каньон, заснеженная поляна или собственная квартира.

Многие снимки было тяжело сделать. Только представьте: полностью обнаженным погрузиться в снег, вынуть скрещенные руки и находиться в таком положении минимум девять секунд, при условии, что кадр получится с первого раза... А каково свисать над пропастью?

Минккинен не хочет подвергать моделей опасности, поэтому делает автопортреты. Так он становится частью вселенной собственных работ.

Салли Манн

«Я только подковала лошадь...» (вздыхает).

Тлен, разложение, смерть. Многие так характеризуют фотографию Манн. Размытые черты объектов, туманность, искалеченные части тел, могут вызвать подобное ощущение. Манн воспевает эстетику безобразного. Безобразного, то есть противоестественного, непринятого. Она снимает своих обнаженных дочерей с вызывающим выражением лиц, подчеркивая женственность десятилетних детей обтягивающими тканями. Или зажженной сигаретой.

Мрачность снимков усиливает коллоидный способ печати, который придает работам налет позапрошлого столетия.

Серии автопортретов Манн пронизаны обаянием смерти. Многие из них связаны с болезненным происшествием: в 2006 году Манн, прогуливаясь на лошади в горах, упала с взбесившегося животного. В агонии оно сильно повредило фотографу грудную клетку, после чего Манн вынуждена была провести долгие месяцы в кровати. На снимках зрителю доступны только часть тела фотографа, которые можно было заснять на вытянутых руках.

Настоящая мука для художника — это невозможность творить. Прикованный к постели Матисс нашел выход, наняв группу ассистентов, а Манн спаслась автопортретами.

Ли Фридлендер

«Сначала мое присутствие на фотографиях одновременно завораживало и раздражало. Но со временем, когда на снимках я начал становился частью чужих жизней, к этим чувствам добавилась ирония».

Фотограф отражал Америку 60-х под своеобразным углом. При взгляде на кадры хочется подвинуть камеру, сместись фокус на другой объект, или убрать тень, которая будто случайно попадает в поле зрения. Фридлендер искривляет композицию. Это, безусловно, действует на нервы, заставляя перфекционистов мучиться.

Нарушение намеренно. Наводя фокус на свой подбородок или снимая собственную тень на шубе незнакомки, фотограф подчеркивает неподготовленность пойманного момента. Он запечатлел саму жизнь, в которой нет продуманных композиций. Однако это не значит, что фотограф забыл о банальном построении кадра. Возможно, композиция Фридлендера не менее тщательно продумана, чем у Минккинена.

Персонаж, то есть сам Фридлендер, как правило, не централен. Он будто случайно попал на пленку наравне с непотушенной сигаретой или кучей вещей в углу комнаты.

Вместо магритовского яблока перед лицом — включенная лампа.

Вивиан Майер

«Я думаю, ничто не может длиться вечно. Нам придется уступить место другим. Это колесо. Вы преуспеваете и вам приходиться приближаться к концу. А потом у кого-то возникает такая же возможность, и он движется в том же направлении».

Няня из Нью-Йорка не выходила из дома без камеры роллейфлекс. Критичный ум и страсть к документальности вылились в тайное хобби: фотография. Майер незаметно снимала жизнь разных слоев американского населения, прогуливаясь по городу. Негативы и распечатанные снимки она хранила в отдельном ящике, вдали от посторонних глаз. Тем не менее, несмотря на невысокий доход от воспитания чужих детей, она не рассматривала занятие фотографией как способ заработка.

Не амбициозность подталкивала ее к автопортретам. Любопытство.

Майер ловила себя в кадре. Неожиданные ракурсы в двойных витринах магазинов одежды, в стеклянном старом шкафу, в дамском зеркальце создают двойственное ощущение. Неловкость и случайность. Неловкость, потому что на большинстве снимков у Майер поджаты губы, она не смотрит в камеру, будто стесняется. Случайность, потому что не она центральный объект снимка. Майер как бы ненароком прошла и запечатлела старые шубы и зеркало со своим отражением заодно .

Ее работы получили признание незадолго до смерти. Непонятно, узнала ли она об этом.

Что было бы, если Мэри Поппинс была фотографом?