Зимородок:
ярко-синий летающий рыболов

Фотограф Сергей Клочев, интервью с которым уже было опубликовано на наших страницах, продолжает радовать посетителей своего блога интересными рассказами о съемках дикой природы. Сегодняшний его рассказ – о маленьком ярко-синем летающем рыболове…

Ну что, сегодня я расскажу про зимородка. История получилась длинной, немного грустной, немного веселой, но с хорошим концом. Я уже рассказывал, что первая птица, которая встретила меня на Орловских прудах, была зимородком. Птичка, по большому счету, самая обычная, и мало кого ею удивишь, но у нас в Ленинградской области она не очень-то распространена, и поэтому я не мог пройти мимо нее.

Первые дни я не задавался глобальной целью сфотографировать зимородка, походы были разведочными. Смотрел, кто здесь водится и где бывает, естественно, обращал внимание и на этого синего рыболова, но специально за ним не гонялся. Выяснилась печальная вещь: на больших прудах этих птиц, конечно, много, но и любимых точек, где они предпочитают посидеть, тоже много, и предсказать, где зимородок сядет в конкретный момент, практически невозможно. Попробовал поснимать его с подхода: идешь вдоль берега – сидит на ветке; вскинул фотоаппарат – и получается вот такое...
 

Птица каждый раз оказывается быстрее. Не знаю почему, но человека зимородок на дух не переносит: только покажешься – он, не раздумывая, улетает. Сколько я ни делал попыток, ничего не получилось. Решил попробовать засесть где-нибудь в кустах перед веточкой, на которой, бывает, отдыхает птица. Засел. Сидел часа три, наверное, но зимородок так ни разу и не прилетел. На следующий день замаскировался получше: подумал, мало ли, видит меня, поэтому и не садится. Ждал его, ждал – и опять все впустую. Нет, зимородок прилетал и садился прямо у меня над головой, я его иногда мог бы даже рукой потрогать...

Но на веточку в воде, на которую он до этого садился часто, так и не сел ни разу. Кстати, я и за следующие две недели его на этой ветке больше не видел, резко разонравилась она ему почему-то. В общем, понял я, что на больших прудах с этой птицей у меня ничего не выходит, и начал искать зимородка на маленьких заросших водоемах:
 

Нашел, конечно же, довольно быстро, на одном из прудов держалась пара. Посидел на берегу, посмотрел их распорядок дня, любимые места. Один оказался каким-то болтающимся, без определенного места жительства, а вот второй все время возвращался на свою любимую тростинку. Нашли его на фотографии?

Снимать его с этого берега было далековато, пришлось как-то поближе подбираться. С той стороны весь берег густо зарос тростником, если пробраться к кромке воды, то в принципе, зимородок будет у меня как на ладони. Полез в тростник. Сначала все было неплохо – почва сухая, идти хоть и неудобно, но можно; но чем глубже в тростник, тем все мокрее становилось, а за два метра до открытого пространства стало совсем мокро, приходилось перепрыгивать по тростниковым кочкам. То, что здесь засесть очень тяжело, было уже очевидно: чтобы здесь сидеть, нужно какой-нибудь помост строить, а у меня ни времени, ни возможности для этого не было; но все-таки я решил, что на открытую воду взглянуть надо, вдруг синяя птица сидит там и ждет меня. Шажок, еще шажок, еще, и вот уже сейчас открытая вода покажется; и тут я заношу ногу, чтобы поставить ее на кочку, а прямо из-под ноги с кочки выскакивает змея:

Уж (в смысле змея ‒ уж) так резко выскочил, что нога автоматически ушла чуть в сторону от кочки. Дальше с фотоаппаратом в руках ловить равновесие оказалось непросто: нога, попавшая мимо кочки, спокойно стала уходить в ил, и любые попытки выдернуть ее оттуда ни к чему не приводили, она только глубже погружалась; пришлось и вторую ногу в ил ставить. В общем, я в замечательных светлых штанах (Крым – это же практически Рио-де-Жанейро, тут все в светлых штанах) оказался чуть меньше чем по пояс в иссиня-черном густом жирном иле; пока вылезал оттуда, матерясь, измазался весь с головы до ног. Руки над головой держат фотоаппарат, а без них на кочки уже не забраться, вот и пришлось идти напролом.

Когда вернулся из этой экспедиции за зимородком, без смеха на себя глядеть не мог: весь черный, заляпанный, в тростниковой шелухе, светлых тонов на мне осталось совсем немного, и те в основном на голове, а еще надо как-то домой добираться. На автобус в таком виде идти странно, да и до него по поселку дойти как-то надо, а этакой боевой раскраской я могу и народ распугать; к морю, чтобы вымыться, тоже придется идти через скопление людей, а там женщины, дети... Можно, конечно, раздеться и идти в трусах, но заляпанный человек с рюкзаком, да еще и в трусах, вопросов будет вызывать не меньше, чем просто заляпанный. Стираться в этом пруду тоже никак, если только не хочется штаны сделать «радикально черного цвета». Сел на берегу, подумал и нашел единственный выход: идти к речке по шоссейной дороге минут 10–15 ходу. Когда я топал по асфальту, машины притормаживали... J

Видимо, понял я не все, потому что через несколько дней в другом месте совершил еще одну попытку пролезть через тростник. Закончилась она примерно так же, только вместо ужа меня подвела кочка: ушла в сторону, и я полетел пятой точкой в ил принимать боевой окрас; правда, ощущения были уже не такими острыми: понятно, куда идти и что делать.

Еще скажу пару слов про ужей:
 

Этих друзей тут очень много, а я змей с детства не очень люблю. Ходил как-то с отцом за грибами, наткнулся на гадюку, а она свернулась клубком, пошипела на меня, пошипела, да и прыгнула; долететь не долетела, но напугала хорошенько. Я после этого змей видел сотни раз, и гадюк в том числе, но ни одна из них не вела себя так агрессивно, как та, из детства. Чем она была так разозлена – не знаю, но к змеям с тех пор отношусь с опаской. А тут на прудах их оказалось видимо-невидимо, иногда по шесть-семь одновременно наблюдал:

В первый момент это как-то напрягало, а потом я перестал обращать на них внимание, даже радовался им: не так скучно сидеть ждать...

Но что-то я отвлекся от зимородка, хотя, думаю, вы уже поняли, что и на маленьком пруду снять его сразу тоже не получилось. К берегу, к которому я подойти могу, они не прилетали, а к тому берегу, куда прилетали, мне без боевой раскраски было не подойти, вот и ходил я вокруг этого пруда совсем как в пословице «Видит око, да зуб неймет». Вот на это я две недели своего отпуска и потратил: утром на прудах, а как солнце высоко поднимется и фотографировать уже тяжело – на море, отмываться.

Чтобы совсем уж без всего не остаться, решил я последнюю неделю посвятить цаплям. В попытках сфотографировать зимородка и они иногда, конечно, в кадр попадали, но специально я их не снимал. Так как и этим птицам тоже больше приглянулись маленькие пруды, решил попробовать поймать их там. В тростниках на берегу соорудил засидку, ну как соорудил – вытоптал небольшой участок, проделал в тростнике окошечко, вот она и готова:

Как оказалось, я и для съемки цапель выбрал не очень удачное место, но о них в другой раз... В общем, плюнул я на зимородка и занялся цаплями, тем более и зимородки куда-то с этого пруда пропали; может, я их распугал своими экспедициями в тростники, а может, они нашли более рыбное место:
 

За несколько дней моего сидения в камышах зимородков я не видел, да и не хотел видеть: столько сил на них было потрачено... А дальше все произошло так, как у меня обычно и происходит. За день до отъезда я заболел: температура, сопли, голова как будто ватой набита, но очень хотелось цапель напоследок поснимать, поэтому собрался и поехал на свое место в тростники. А они, как назло, в этот день задержались где-то, долго не прилетали. Сижу я, наслаждаюсь своим состоянием и видом из окошка...
 

...и тут рядом со мной за стеной тростника садится зимородок. Издеваться прилетел, не иначе: фотографировать его через траву бессмысленно, ничего приличного не получится:
 

Вот и сидим: он на тростинке, я в тростниках, в полный голос с ним разговариваю: «Зараза ты синяя, гаденыш маленький, я с температурой, больной притащился сюда, а ты издеваешься. Прилетел, уселся опять, так что тебя и не снять нормально, нет чтобы перелететь вот хотя бы на эту тростинку перед моим окошком; я понимаю, что до этого ты там никогда не садился, неудобное для тебя место, но можно же 30 секунд мне уделить из твоего рабочего графика?» Взмах крыльев – и зимородок садится на тростинку прямо перед моим окошком:
 

В первый момент появилась мысль, что так не бывает, а второй момент стал ощущением счастья...

Вот за такие моменты я и люблю фотографировать диких животных... Словами я это передать не могу, но ради этих 30 секунд мне не жалко было и весь отпуск отдать. Зимородок мне только их и подарил, покрутил головой, сидя на веточке, как бы спрашивая: ну что, нормально, теперь доволен?
 

Трудно быть недовольным в такой ситуации. Я понимаю, что снимки получились не ахти: фон выбит, он спиной сидит, да и птица не какая-то редкость, но это все не имеет никакого значения...

После того как он улетел, подтянулись цапли, тоже решили напоследок покрасоваться; в общем, в этот день все меня поддержали. А когда я уже складывался, на ветке чуть в стороне присел еще один зимородок. Этот позировать отказался, просто поинтересовался: наши уже были? Ага, тогда извини, я вылезать из-за листьев не буду, на сегодня ты весь запас удачи уже израсходовал...

Вот такая отпускная история получилась; надеюсь, было интересно почитать и посмотреть.

Оригинал записи: sergey-sk78.livejournal.com/202734.html.