Слава Баранов:
"Фотография — символ очень мощный"

В Галерее классической фотографии до 27 июля открыта выставка Central park, на которой представлены работы ручной печати известного фотографа из Санкт-Петербурга Славы Баранова. Организаторы экспозиции побеседовали с автором.

Из серии «Fairy tale of kings»

— Слава, расскажите, как появился фотопроект?

— Как всегда, совершенно случайно (улыбается). Я начал снимать Манхэттен, а его кто только не снимал — студенты, школьники, едва ли не каждый младенец со смартфоном. И тогда я придумал такой способ — все изображения перевожу в негатив и уже с ним работаю. Но мне казалось, чего-то не хватает... И я решил добавить шекспировские сонеты на английском — языке оригинала.

Из серии «Fairy tale of kings»

— Именно сонеты?

— Да. Когда сонеты звучат в переводах, они бессмысленны. Там внутри очень сложная схема взаимодействия слов, это почти лингвистическая шарада. Сонеты очень красивы по своему звучанию. Совмещение фотографии и текста вызывает интересную реакцию у специалистов. В прошлом году, например, в США был Год Шекспира. Я оказался в Голливуде, они там посмотрели и сказали — так это же комикс! Я очень удивился — что, говорю, комикс? И рассказывают, что у них глубокий кризис жанра, и может быть, интеллектуальный проект, сделанный в жанре комикса, — надежда на некий просвет... И я сделал для них большой проект, 120 работ таких же примерно, как представленные здесь на выставке, но с акцентом на голливудские схемы.

— А проект Central park?

— В Нью-Йорке я продолжил эту тему. Только здесь каждая фотография — законченное произведение, полноценное само по себе. Кроме того, изменилась социальная ориентация — на более массового зрителя. В последних фотографиях серии Central park, помимо лирического повествования, есть и драки, и проститутки, и ограбления — вся подноготная парка, оборотная сторона его ночной жизни.

Из серии «Apologia fra Filippo»

— Так это не тот красивый парк с идеальными газонами, как мы привыкли видеть в кино?

— Да, но такой он только днем. Когда я в первый раз пришел туда поздно вечером на съемку, полицейские не хотели меня пускать — очень опасно, в парке каждую неделю совершается два убийства. Но я их сразу успокоил, говорю: «Ну что вы, я в Одессе в парке Шевченко ночью ходил, как дома! Что мне ваш Central park...»

Из серии «perlustration»

— Так что же общего между шекспировскими сонетами и бандами Нью-Йорка?

— В том-то и дело, что шекспировский текст структурно идеально вписался, по своей сути, в современное изображение человеческих страстей. Нью-Йорк — очень разношерстный город, в котором кипят страсти всех мыслимых мастей. Всё, что происходит между людьми, — это семантический код Шекспира! И в этом смысле Central park — неслучайное название. В самом парке есть шекспировская аллея — со скульптурами, скамейками, где назначаются свидания: днем любовные, ночью — деловые... Но сам прием совмещения фотографии с текстом — не новинка. Все классики русской фотографии экспериментировали с текстом — Родченко, Лисицкий, etc... Но у всех получалось по-разному, да и задачи ставились неоднозначно. Жанр книжной иллюстрации тоже об этом; в принципе, это неразвернутый в формате комикс.

Из серии Last Romans (Gelatin silver print)

— Какую идею несет совмещение фотографии и текста?

— По большому счету никакой. Потому что каждая фотография по своей природе самодостаточна и не нуждается в текстовой поддержке, она сама по себе — информационный символ, реструктурированный текст. Ведь посмотрите, буквально все, что окружает нас в жизни, является текстом, просто мы или читаем, или не читаем эти иероглифы на непонятном языке. Даже стакан воды, по-моему, — тоже текст, столько в нем заложено сакрального смысла. А фотография — сама по себе текст на основе атмосферного света, символ очень мощный, воспринимаемый и разумом, и зрительно, и интуитивно. Грубо говоря, «в начале было Слово, и Слово было Свет».

Из серии «Apologia fra Filippo»

— Кроме того, вы используете исключительно ручной способ печати...

— Когда фотография отпечатана вручную, в самом изображении присутствует физический свет в натуральном виде. Только при съемке на пленку — свет попадает на кристаллы серебра и там остается навсегда. В отпечатке происходят химические реакции, но свет там остается, пока существует фотография. Свет живет в этой фотографии. И если в помещении его погасить, свет начнет исходить из самой фотографии. В цифровой фотографии этого не бывает, там лишь имитация речи жестами. Совсем другой язык, более понятный. И мне приятно работать с живым светом. Мне приятно знать, что даже на фотографиях бабушек и дедушек, которых снимали в прошлом веке, присутствует тот самый атмосферный свет, который был пойман в момент съемки.

— А что за совмещения у вас на фото — старинные фотографии, части человеческого тела, насекомые?

— Эти совмещения — простой коллаж. Размышления о жизни и смерти, ибо мы все находимся в одинаково бедственном положении. Это попытка включить в фотографию всё, что происходит в момент, когда сделан снимок. Понять, что происходит во время съемки — о чем я думал, что вспоминал. Скорее внутреннее состояние, чем внешнее. И поместить в фотографию всё, что было в голове фотографа во время съемки. Эдакое сосредоточение момента. Самого главного момента, на который уходит вся жизнь. И это, если вкратце, я пытался отобразить в бесконечной фотосерии Central park.

— Спасибо за беседу!

— Взаимно.

Контактная информация